Пусть его введут
Обиженная женщина, порой,
Страшнее и опаснее тигрицы!
И кто её обидеть не боится -
Большой глупец или смельчак - герой.
Она вовек обиды не простит.
С изяществом врожденного порока
Однажды изощрённо и жестоко ,
Коварно непременно отомстит!
Исподтишка ужалит, как змея,
И даст себя погладить, но укусит.
И, чтоб унизить, шанса не упустит
Змеиным взглядом, слов не говоря!
Обида будет жить в ее груди,
Пылать в глазах нетленной жаждой мщенья.
Молитесь, чтобы заслужить прощенье -
Иначе ваши беды впереди!
ОБИЖЕННАЯ ЖЕНЩИНА
Автор: Кропин Николай
ОБИЖЕННЫЕ ЖЕНЩИНЫ.Песня из к/ф ПРИМИТЕ ВЫЗОВ, СИНЬОРЫ!
«Лукреция Борджиа». Романтическая драма в прозе.
Автор: Виктор Гюго
***
Сюжет: Лукреция, продукт своей семьи и окружения, совершила множество злодеяний. Однако её любовь к сыну пробуждает в ней желание искупить своё прошлое. Трагическая ирония: попытки Лукреции защитить сына приводят к его ненависти и, в конечном итоге, к её смерти от его руки.
Некоторые события сюжета:
В Венеции во время карнавала группа молодых дворян обсуждает преступления Лукреции.
В Ферраре Дженнаро, оскорблённый связью Лукреции с его матерью, портит герб Борджа на дворце.
Герцог Альфонсо, муж Лукреции, узнаёт о поступке Дженнаро и о любви Лукреции к нему. Он решает отомстить, заставив Лукрецию отравить Дженнаро.
На ужине у княгини Негрони молодые дворяне веселятся, не подозревая, что вино отравлено. Появляется Лукреция и объявляет о своей мести.
Дженнаро, считая Лукрецию причиной несчастий своей матери, хочет убить Лукрецию. Она умоляет его о пощаде, но он наносит ей смертельный удар. Умирая, Лукреция раскрывает свою последнюю тайну: «Дженнаро, я твоя мать!».
***
Действие второе. Супружеская чета
1 Часть первая. ( Фрагмент )
Зала в герцогском дворце в Ферраре. Обои тиснёной кожи с золотыми узорами. Великолепная мебель в итальянском вкусе конца XV века. Герцогское кресло красного бархата с вышитым гербом дома Эсте. Сбоку стол, крытый красным бархатом. В глубине большая дверь. Справа – маленькая дверь. Налево – другая малая дверь, замаскированная под обои. За этой дверью видно начало винтовой лестницы, уходящей под пол и освещённой длинным и узким решетчатым окном.
______________________________________________________________________________________
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: ( ПРЕДСТАВЛЕННОЙ СЦЕНЫ )
Рустигелло;
Дон Альфонсо д'Эсте;
Привратник;
Донна Лукреция Борджа.
Дженнаро (участвует в представленной сцене, но не подаёт реплик).
_______________________________________________________________________________________
Явление первое
Дон Альфонсо в великолепном наряде, выдержанном в цветах дома Эсте. Рустигелло в костюме тех же цветов, но более скромном.
Рустигелло. Ваши приказания уже исполнены, ваша светлость. Что прикажете ещё?
Дон Альфонсо. Возьми этот ключ. Ступай в галерею Нумы. Там сосчитаешь все резные рамы, начиная с фигуры, что стоит у двери и изображает Геркулеса, сына Юпитера, одного из моих предков (*). Как дойдёшь до двадцать третьей рамы, увидишь маленькое отверстие, скрытое в пасти позолоченного дракона, а это – миланский дракон. Рама эта сделана по желанию Людовика Моро. Вставь ключ в это отверстие. Рама повернётся на петлях, как дверь. В потайном шкафу ты увидишь хрустальный поднос и на нём два графина – золотой и серебряный, и ещё две эмалевые чаши. В серебряном графине – чистая вода. В золотом графине – вино, особым образом приготовленное. Ты, Рустигелло, ничего не переставляя на подносе, принесёшь всё это в соседнюю комнату, и ежели ты слышал, как у людей зубы стучали от страха, когда они рассказывали про знаменитый яд Борджа, порошок белый и блестящий, словно мрамор Каррары, и способный превратить роморантенское вино в сиракузское, ты, конечно, не дотронешься до золотого графина.
Рустигелло. Можно мне идти, ваша светлость?
Дон Альфонсо. Погоди. Потом ты возьмёшь твою лучшую шпагу и станешь за этой дверью так, чтобы слышать всё, что тут будет говориться, и войти по первому же знаку – я позвоню в серебряный колокольчик, а ты знаешь его звук. (Показывает на колокольчик, стоящий на столе.) Если я просто позову: «Рустигелло!», ты придёшь с подносом. Если я подам знак колокольчиком, ты войдёшь со шпагой.
Рустигелло. Будет исполнено, ваша светлость.
Дон Альфонсо. Ты заранее обнажишь шпагу, чтобы потом не терять времени – вытаскивать её из ножен.
Рустигелло. Слушаюсь.
Дон Альфонсо. Возьми, Рустигелло, две шпаги. Одна может сломаться.
Рустигелло уходит через малую дверь. В среднюю дверь входит слуга.
Слуга. Её светлость желает говорить с вашей светлостью.
Дон Альфонсо. Пусть войдёт.
Явление второе
Дон Альфонсо, донна Лукреция.
Донна Лукреция (входит стремительно) . Синьор, это же недостойно, возмутительно, гнусно. Кто-то из ваших подданных – знаете ли вы об этом, дон Альфонсо? – обезобразил имя вашей супруги под ее родовым гербом. И где же? – На фасаде вашего собственного дворца. Это сделали среди бела дня, открыто! Кто это сделал? Не знаю, но это и дерзость и безумие. Мое имя обесчещено, и жители вашей Феррары – этот самый гнусный во всей Италии народ – теперь издеваются над моим гербом, столпившись у дворца, как у позорного столба. Неужели вы думаете, дон Альфонсо, что я с этим примирюсь и не предпочту умереть от одного удара кинжала, чем тысячи раз умирать от отравленных стрел насмешки и острословия? Право же, синьор, странно со мной обращаются в ваших феррарских владениях! Мне это начинает надоедать, а вы, на мой взгляд, что-то слишком уж приветливы и спокойны в то самое время, как доброе имя вашей супруги по всему городу забрызгивают грязью, как его нещадно терзают оскорбления и клевета. Я хочу полнейшего удовлетворения, синьор герцог, предупреждаю вас. Придётся вам снарядить суд. То, что случилось, не пустяк, уверяю вас. Или вы, чего доброго, думаете, что я ничьим уважением не дорожу и что муж мой не обязан защищать меня? Нет, нет, ваша светлость, кто женится, тот и охраняет, кто дает руку, тот и поддерживает. Я на это рассчитываю. Каждый день приносит мне новые оскорбления, а вас, как я вижу, это нисколько не волнует. Или грязь, которой обливают меня, не обрызгивает и вас, дон Альфонсо? Ну, ради бога, рассердитесь хоть немножко – посмотреть бы мне раз в жизни, как вы негодуете из-за меня! Вы говорите иногда, что в меня влюблены? Так пусть вам будет дорога моя честь. Вы ревнуете? Будьте ревнивы и к моему доброму имени! Если я моим приданым удвоила ваши владения, если я принесла вам не только золотую розу и благословение святого отца, но и нечто большее – Сьену, Римини, Чезену, Сполето и Пьомбино, больше городов, чем у вас было замков, и больше герцогств, чем у вас было баронств, – если я сделала вас самым могущественным властелином в Италии, так это, синьор, вовсе не основание, чтобы вы позволяли вашему народу издеваться надо мной, глумиться и оскорблять, чтобы вы перед лицом всей Европы позволяли вашей Ферраре пальцем показывать на вашу жену, всеми презираемую, поставленную ниже, чем какая - нибудь служанка ваших конюхов или их слуг! Это, повторяю я, не основание для того, чтобы ваши подданные всякий раз, как я прохожу среди них, непременно говорили: «Ах, эта женщина…» Так вот, объявляю вам, синьор, – я требую, чтобы преступление, совершенное сегодня, было раскрыто и строго наказано, – иначе я пожалуюсь папе, пожалуюсь герцогу Валантинуа, что стоит сейчас у Форли с войском в пятнадцать тысяч. Рассудите же, стоит ли вам взять на себя труд подняться с кресла.
Дон Альфонсо. Синьора, преступление, о котором вы говорите, мне известно.
Донна Лукреция. Как! Преступление вам известно, а преступник не открыт!
Дон Альфонсо. Преступник открыт.
Донна Лукреция. Хвала господу! Но если он открыт, каким же образом он не схвачен?
Дон Альфонсо. Он схвачен, синьора.
Донна Лукреция. Но если он схвачен, как же он ещё не наказан?
Дон Альфонсо. Он еще будет наказан. Я хотел знать ваше мнение насчёт наказания.
Донна Лукреция. Это вы правильно решили. Где он?
Дон Альфонсо. Здесь
Донна Лукреция. Ах, здесь? Я хочу, чтобы наказание было примерным, – понимаете, синьор? Ведь это же оскорбление величества. За такие преступления отсекают голову, что замыслила их, и руку, что их исполнила! – Ах, так он здесь! Хочу на него посмотреть.
Дон Альфонсо. Это нетрудно. (Зовёт) Батиста!
Входит слуга.
Донна Лукреция. Одно только слово, ваша светлость, пока ещё не ввели преступника. Кто бы ни был этот человек, – пусть он ваш земляк или даже родственник, – дайте мне ваше слово, дон Альфонсо, слово герцога, носящего корону, что он не выйдет отсюда живым.
Дон Альфонсо. Даю вам это слово. Слышите, синьора, – я даю вам слово!
Донна Лукреция. Конечно, слышу. Очень хорошо. Привести его сюда. Я сама допрошу его! О боже мой! Что я сделала всем этим феррарцам, которые так преследуют меня?
Дон Альфонсо (слуге). Пусть введут преступника.
Дверь в глубине открывается. Появляется Дженнаро, безоружный, между двух стражей. В ту же минуту видно, как по лестнице налево, за дверью, скрытой под обоями, появляется Рустигелло; в руках у него поднос с двумя графинами – золотым и серебряным – и двумя кубками. Он ставит поднос на подоконник, вынимает шпагу и становится за дверью.
-- из пьесы Виктора Гюго - «Лукреция Борджиа»
__________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
(*) Ступай в галерею Нумы. Там сосчитаешь все резные рамы, начиная с фигуры, что стоит у двери и изображает Геркулеса, сына Юпитера, одного из моих предков – Нума Помпилий – легендарный римский царь древнейшей эпохи. Стремление, опираясь на античную традицию, обожествлять свой род (происхождение от бога Юпитера и героя Геркулеса) было характерно для итальянских князей периода позднего Возрождения. Примечание редактора.
