И связавшись с представителями сопредельного государства ...

Напрасно во всём ты меня обвинила.
Ведь чувствами нашими я не играл.
Зачем же страстей сладкий вермут налила?
Зачем это всё? Лучше я бы не знал.

Забуду про ссоры. Уже забываю
Какие глаза... Как тебя я любил.
Прощения ждёшь? Да. Тебя я прощаю.
Как ты и хотела, я всё позабыл.

                                                           Напрасно во всём ты меня обвинила
                                                                      Автор: Александр Смолев

СНОВА НА УКРАИНЕ  (ФРАГМЕНТ)

Сталин - жестокий человек, он уничтожал кадры, а с другой стороны - смотрите, какую проявил заботу! 

Заботу, правда, проявлял он тоже драконовскими методами, но всё - таки это была забота о сохранении кадров....

Его жестокость и несправедливость, которую мы сейчас  видим, тогда нам не была видна.

Наоборот, его поступки расценивались как решительность и непреклонность в борьбе за Советское государство, за укрепление его против врагов, кто бы ими ни оказался и в каких бы формах эта вражеская деятельность ни проявлялась.

Впоследствии Сталин очень часто  возвращался  к случаю с Коротченко.

В непринуждённой обстановке, когда за столом уже было проведено несколько  часов, он опять и опять вспоминал: 

"Ну, как там самуяр?". Он называл его не Коротченко, а самуяром.

На XVIII  съезде партии выступали делегаты и порой заканчивали свои речи угрозами против Японии: вот, мол, такие - сякие самураи, мы их!

Коротченко был неряшлив в словах.

Он забывал фамилии даже ближайших людей, многое путал.

Самураи для  него  слово нескладное, и поэтому он своё выступление закончил так:

"Мы этим самуярам зададим перцу!". Так и остался "самуяром". Сталин его иначе  и  не  называл, вплоть до смерти.

Обращается Сталин ко мне: "Ну, как там самуяр?".

Я ответил: "Вот, связался самуяр с румынским королём".

Сталин  пошутил:  "Или  с  королевой? Сколько лет этой королеве?".

Отвечаю: "Король там несовершеннолетний, а есть мать - королева. Он, должно быть, связан  с  королевой - матерью".

Это вызвало хохот и новые шутки.

Конечно, то был смех сквозь слёзы, если припомнить существовавшую тогда обстановку. 

Ведь те, кто  обвинял Коротченко, если разобраться, были очень простые люди, но  они были морально настроены на поиск врагов народа.

Вот они и промышляли, желая отличиться, искали, за кого взяться.

Почему упоминался контакт с Румынией? Район, в котором  зародилась провокация, находился в Винницкой области и граничил с Бессарабией.

Наши чекисты работали против румынской агентуры. У них-то и родилась идея привязать человека к такой агентуре и сделать главой  агентов  -  кого же?

Председателя Совета Народных Комиссаров  Украины Коротченко.

Полагаю, что только то обстоятельство, что Сталин лично знал Коротченко и знал, что тот не способен на предательство, спасло  его. 

Если бы этого не было, то результат для Коротченко был бы плачевным.

На Украине была уничтожена тогда вся верхушка руководящих работников  в несколько этажей. Несколько раз сменялись кадры и вновь подвергались арестам и уничтожению.

Украинская  интеллигенция,  особенно писатели, композиторы, артисты и врачи, тоже были под наблюдением, подвергались арестам и расправе.

Даже  такой  замечательный  поэт  и  государственный  деятель, как Микола Платонович Бажан, который потом стал членом партии, честный и очень приятный  человек, преданный Советскому государству и Коммунистической партии, подвергался нападкам, и требовалось особо аргументировать, чтобы не допустить его ареста.

А Петро Панч? (тоже крупный украинский  писатель).

Не знаю, как он сохранился.

За ним следили и больше всего доносили писатели, вместе с которыми он работал. К сожалению, довольно часто он выпивал. 

Эти лица провоцировали его на какие-то разговоры, а потом всё это  передавалось, стряпалось дело, и вот уже документы готовы к аресту.

Некоторые лица  были  просто  шарлатанами, которые избрали для себя профессией разоблачение врагов народа. Они терроризировали вех, бесцеремонно заявляя в глаза:

"Вот этот - враг народа".

Прикипало к человеку это  обвинение, привлекало внимание, органы НКВД начинали разбираться.

Следствие, конечно, велось тайно, к человеку приставляли агентуру, а потом доказывали, что это - действительно враг народа.

Помню, был такой нахал (я забыл сейчас его  фамилию), начальник  "Киевпаливо" (Киевский  комитет  по топливу), который ходил повсюду и обвинял буквально  всех по очереди; так перед ним все буквально дрожали.

На заседании бюро горкома партии он бросил обвинение Сердюку, второму секретарю горкома.

На  следующем  заседании  я вынужден был сам председательствовать и разбирать это обвинение.

Никаких данных к обвинениям, которые он выдвигал против честных  людей, не существовало.

Но он утверждал, что и тут сидят враги народа. 

А тогда не требовалось каких-то фактов, каких-то доказательств. Было достаточно лишь нахальства и наглости.

Мне рассказали ещё об одном характерном случае.

Был на Украине такой деятель, врач Медведь.

После  войны он работал в Министерстве иностранных дел, входил в состав украинской  делегации, которую возглавлял Дмитро Захарович Мануильский в Организации Объединенных Наций. Он хорошо представлял там Украину, досаждал нашим  врагам. 

О нём говорили: "Ревёт, ревёт украинский Медведь".

Он  действительно и голос имел  "медвежий", и характер пробивной. 

Рассказывают, что (а  был он раньше, кажется, заместителем начальника областного отдела здравоохранения то ли в Киеве, то ли в Харькове) на партийном собрании какая-то женщина выступает и говорит, указывая пальцем на Медведя:

"Я этого человека не знаю, но по глазам его вижу, что он враг народа".

Можете себе представить?

Но Медведь (как говорится, на то он и Медведь) не растерялся и сейчас же парировал:

"Я  эту женщину, которая сейчас выступила против меня, в первый раз вижу и не знаю её, но по глазам вижу, что она проститутка".

Только употребил он слово более выразительное.

Потом это стало анекдотом на всю Украину, передавали из уст в уста. Это и спасло Медведя.

Если бы Медведь стал доказывать, что он не верблюд, не враг народа, а честный человек, то навлёк бы на себя подозрение.

Нашлось бы подтверждение заявлению этой  сумасшедшей, сознававшей, однако, что она не несёт никакой ответственности за  сказанное, а наоборот, будет поощрена.

Такая была тогда ужасная обстановка.

                                          из мемуаров Никиты Сергеевича Хрущёва - «Время, Люди, Власть. Воспоминания. Книга 1. Часть 1»